Неточные совпадения
— И сам ума не приложу, батюшка, отцы вы наши: видно,
враг попутал. Да, благо, подле чужой межи оказалось; а только, что греха таить, на нашей земле. Я его тотчас на чужой-то клин и приказал стащить, пока можно было, да караул приставил и своим заказал: молчать, говорю. А становому на всякий случай объяснил: вот какие порядки, говорю; да чайком его, да благодарность… Ведь что, батюшка, думаете? Ведь осталось у чужаков на шее; а ведь
мертвое тело, что двести рублев — как калач.
Теперь я люблю воспоминание об этом городишке, как любят порой память старого
врага. Но, боже мой, как я возненавидел к концу своего пребывания эту затягивающую, как прудовой ил, лишенную живых впечатлений будничную жизнь, высасывавшую энергию, гасившую порывы юного ума своей безответностью на все живые запросы, погружавшую воображение в бесплодно — романтическое ленивое созерцание
мертвого прошлого.
Враги видели, что что-то непонятное творилось в грозном Севастополе. Взрывы эти и
мертвое молчание на бастионах заставляли их содрогаться; но они не смели верить еще под влиянием сильного, спокойного отпора дня, чтоб исчез их непоколебимый
враг, и, молча, не шевелясь, с трепетом, ожидали конца мрачной ночи.
Человек, верующий в бога Христа паки грядущего со славою судить и казнить живых и
мертвых, не может верить в Христа, повелевающего подставлять щеку обидчику, не судить, прощать и любить
врагов.
Не плачьте над трупами павших борцов,
Погибших, с оружьем в руках…
Не пойте над ними надгробных стихов,
Слезой не скверните их прах.
Не нужно ни гимнов, ни слез мертвецам,
Отдайте им лучший почет.
Шагайте без страха по
мертвым телам.
Несите их знамя вперед…
Кованой сталью звенели и звали к бою звенящие слова:
Несите их знамя вперед…
С
врагом их под знаменем тех же идей
Ведите их в бой… до конца…
— Хе-хе, на этот счет вы в моих чувствах ошибаетесь-с, по изречению одного мудреца: «Хорош
враг мертвый, но еще лучше живой», хи-хи!
Он вышел из битвы с хоругвию отечества, с телом Мирослава, обагренный кровию бесчисленных
врагов и собственною, собрал остатки храбрых людей житых, дружины великодушных и в самом бедствии казался грозным Иоанну —
враги видели нас еще не
мертвых и стояли неподвижно.
Так, победив после долгого боя,
Враг уже
мертвого топчет героя.
А
мертвое плащом покрывши тело,
Проведать шел, где отдохнут
врагиИ много ли из наших уцелело?
И, лик свой наклоня над сверженным
врагом,
Он наступил на труп узорным сапогом
И в очи
мёртвые глядел, и с дрожью зыбкой
Державные уста змеилися улыбкой.
Человек, верующий в бога-Христа, паки грядущего со славою судить и казнить живых и
мертвых, не может верить в Христа, повелевающего подставлять щеку обидчику, не судить, прощать и любить
врагов; человек, верующий в боговдохновенность ветхого завета и святость Давида, завещающего на смертном одре убийство старика, оскорбившего его и которого он сам не мог убить, так как был связан клятвой (3-я кн.
„За что?“ — с безумною тоскою
Меня спросил твой гордый взор,
Когда внезапно над тобою
Постыдной грянул клеветою
Врагов суровый приговор.
За то, что жизни их оковы
С себя ты сбросила, кляня.
За то, за что не любят совы
Сиянья радостного дня,
За то, что ты с душою чистой
Живешь меж
мертвых и слепцов,
За то, что ты цветок душистый
В венке искусственных цветов!
— Я вам, ma chère, вот что скажу, — заговорила она громко-прегромко, даже все жилки у нее на лбу налились, — Гоголь только и написал порядочного, что"Тараса Бульбу"да"Афанасия Иваныча с Пульхерией Ивановной". А потом все эти"Ревизоры"и"
Мертвые души"… это позор… скажу больше: это может только
враг отечества своего набрать столько грязи. Я сама ему это говорила в глаза, и он меня слушал!
— Во имя отца и сына и святого духа, — сказал он твердым голосом, держа левою рукой образ, а правою сотворив три крестные знамения, — этим божиим милосердием благословляю тебя, единородный и любезный сын мой Иван, и молю, да подаст тебе святой великомученик Георгий победу и одоление над
врагом. Береги это сокровище, аки зеницу ока; не покидай его никогда, разве господь попустит ворогу отнять его у тебя. Знаю тебя, Иван, не у живого отнимут, а разве у
мертвого. Помни на всякий час благословение родительское.
Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку
врагу, не в силах умереть жаля его, — остальные,
мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз.